1961
прос
МОЙ РОДНОЙ УКРАИНСКИЙ ДЕД
Моего родного деда по материнской линии я не знал. Он погиб в первые же дни войны на границе. Многие тогда погибли.
И бабушка Оля осталась одна, с двумя детьми - моей мамой и ее братом, моим дядей. Мама в 41м только родилась, брату ее к началу войны исполнился год.
Как бабушка познакомилась с моим вторым дедом, где - я не знаю. Знаю только, что Будиловский Евгений Антонович был одним из первых морских десантников, который участвовал в легендарной высадке на Кольском полуострове, когда отряд наших моряков был выброшен с катеров прямо в ледяную осеннюю воду, а задача стояла почти нереальная - выбить с берега окопавшегося врага. Боюсь сейчас соврать (маленький был, когда слушал эту историю), но дед рассказывал, что тогда из 800 наших бойцов осталось в живых не больше сотни.
Так вот, дед был украинцем из под Хмельницкого. Знаю ещё, что его как морского офицера поначалу не отпускали на фронт - нужны были и преподаватели, которые обучали новобранцев, призванных на флот, азам.
На фото мой дед третий слева
И вот я четко запомнил, как бабушка рассказывала, что этот мой украинский дед при росте 1метр 76 см весил 46 килограмм... Но свой офицерский доппаёк носил домой - своим неродным русским детям, моей матери и её брату...
Потом мой дед всё же попал на фронт, прошёл всю войну, был дважды ранен, встретил победу в Чехословакии. А после войны он еще долго преподавал в военном училище.
Это был мой самый любимый и родной дедушка. Самые счастливые мои воспоминания детства связаны именно с ним.
Помню, как сейчас - я маленький, лет пяти, просыпаюсь на диване в квартире деда. На стене тикают ходики. Яркое солнце сквозь зелень деревьев светит в окно, а на кухне дедуля, как я его всегда называл, открывает морозилку и достает оттуда (не смейтесь) кусок украинского сала, которое ему всегда присылали родственники с Хмельницкого. И я в полудрёме счастливо потягивался и сознавал, что скоро на завтрак будет самое вкусное, что только есть на свете - яичница на украинском сале, приготовленная любящими руками моего деда...
На фото мой дедушка и бабушка, пережившая Блокаду Ленинграда в осаждённом городе
Мы не были родными по крови. Но нас соединяло что-то такое, что сильнее любых кровных уз.
Я до сих пор помню наизусть все украинские народные песни, что замечательно густым, очень верным и красивым голосом пел мой дед. И сейчас когда я где-то случайно слышу в исполнении Кубанского казачьего хора или еще кого-то
"Нiч яка мiсячна, зоряна ясная,
Видно, хоч голки збирай.
Вийди, коханая, працею зморена,
Хоч на хвилиночку в гай",
у меня тупой болью сжимает сердце. Исчезает время. Уходят прожитые годы. И кажется, что я снова маленький, сижу на диване, не доставая ногами до пола, и затаив дыхание слушаю, как поёт мой самый родной на свете дед.
А это маленький я.
Даже сейчас - я пишу эти строчки и предательская слеза подступает...
Моего деда давно уж нет в живых. На его похоронах играл военный оркестр и был военный салют. Так Родина отдавала честь своим самым преданным сыновьям.
И я точно знаю, что мой дед не был тем украинцем, который сейчас стреляет в дома простых людей в Донецке и Луганске. Он не был и близко тем украинцем, который скачет чтобы доказать, что он не москаль. Мой дед воевал за Родину, любил русскую женщину и голодал, чтобы накормить не родных ему русских детей... И меня никто не переубедит в том, что настоящие украинцы именно такие. И должны быть такими.
К чему я это пишу? К тому, что у меня все же есть надежда на то, что на Украине не все ещё превратились в зомби. Не все готовы жечь и убивать других непонятно за что.
И я совершенно точно знаю, что там есть люди, которые и сейчас рискуют жизнью и голодают, чтобы накормить и защитить не родных им русских детей. И поэтому я буду делать все, что в моих силах для того, чтобы помогать этим людям. Это мой личный долг, моя дань памяти моему неродному родному украинскому деду - за все то, что он сделал для меня, моей семьи и моей Родины.